Девушка заподозрила неладное не тогда, когда Фетт отвернулся и даже не тогда, когда сухо ответил на ее попытку разрядить обстановку, а тогда, когда оказавшись с ней наедине, он не снял шлем. Этот жест, точнее его отсутствие, сказал ей гораздо больше, чем произошедшее потом. Все его слова сейчас звучали как в тумане. Опять это странное чувство, что ты оказался в кошмарном сне и всё это происходит не с тобой, но Тавиш прекрасно знала, что всё реально и всё это происходит именно с ней, именно с её жизнью. Когда Боба что-то клал на тумбочку, ее сердце стучало как бешенное, грозясь выпрыгнуть из груди, потому что она уже подозревала, чем всё это кончится и не ошиблась, увидев его спину и услышав слова, которые она всегда боялась услышать. Тавиш не знала, что двигало ее возлюбленным сейчас. Желание уберечь ее от дальнейших возможных проблем, остывшие чувства, желание вернуться к прежнему укладу или всё произошедшее послужило причиной этого решения, но одно она знала точно. Если Боба что-то решил, переубеждать его бессмысленно, потому что его решения всегда окончательны. Сказать по правде, в первые секунды Тавиш буквально оцепенела, потому, что каждое его слово было словно кинжал, медленно вонзающийся и в без того израненное и покрытое шрамами сердце, но когда Фетт оказался уже у выхода, она смогла справиться с этим сковывающим чувством и даже заметила, что всё это время не дышала.
Что бы не происходило, какой бы слабой внешне она не казалась, Тавиш всегда была невероятно сильной и гордой женщиной, а этот месяц, проведенный плечом к плечу с Дозором тоже научил ее многому и всё же оставил определенной отпечаток.
-Боба Фетт, - громко, четко и, пусть и наигранно, холодно, наконец, произнесла она, когда наемник оказался у самых дверей, - ради тебя я перевернула свою жизнь с ног на голову, оставила всё, что мне было дорого, чтобы пойти за тобой. Не смей откупаться от меня как от наскучившей вещи, - шквал эмоций, что сейчас происходил внутри тяжело описать. Чтобы он не вырвался наружу, Тавиш, что было сил, точнее тех сил, что сейчас остались, буквально вцепилась руками в матрас, но внешне, не считая этого жеста, она была спокойна, пусть голос и несколько дрожал, - если в тебе осталось хотя бы капля уважения ко мне, забери то, что ты оставил, - где-то в глубине души почему-то девушка знала, что рано или поздно всё этим и закончится, но отчаянно прогоняла эти мысли, пусть они и лезли в ее голову настойчивее уличных торговцев и вот теперь, когда её страх стал реальностью, она, почему-то оказалась отчасти готова к этому, вот только менее больно от этого не стало. Сейчас она была на него зла и обиженна, но в глубине души понимала, что через какое-то время обязательно простит его за это. Это были лучшие два года в ее жизни, наполненные редкими встречами, задушевными беседами, многозначительным молчанием и страстью, которую Тавиш навряд ли когда-либо забудет. За те моменты, которые они проводили вместе, она была готова отдать многое, и даже сейчас, когда ее буквально разрывало на мелкие кусочки от боли и происходящего, она ни о чем не жалела. Пожалуй, эти два года были единственным временем, когда ее жизнь была наполнена смыслом.